Интервью с Габи бен Авраамом

— Начнём, Габи? Когда я готовилась к интервью, я очень старалась не повторяться, не задавать вопросов, на которые вы уже отвечали в других интервью. Я знаю, что вы закончили несколько курсов:
стрит-фотография, фотожурналистика, документальная фотография. Вы думаете, что это верный путь учиться фотографии? Как бы вы учились, если бы не эти курсы? Есть другие пути обучения? Возможно вам необходимы были эти курсы, чтобы начать фотографировать?

— Если вы хотите знать моё личное мнение-курсы не нужны. Курсы — это социальная деятельность. В 80-х годах я фотографировал без каких-либо курсов. И на эти курсы я пошёл, чтобы научиться пользоваться цифровой камерой. Мне они помогли при переходе с аналогового фотоаппарата на цифровой. Я понял, что такая учёба может ускорить моё техническое обучение, сэкономит мне время, сократит путь обучения. Я познакомился там с очень приятными людьми, на этих курсах были замечательные ведущие.

— Например, кто? Вы могли бы упомянуть кого-то?

— Я познакомился там с разными студийными фотографами. С Зивом Кореном. С Варди Кахана.

— Зив Корен вам преподавал?

— Я учился не очень упорядоченно. Сейчас, оглядываясь на свой опыт, я бы посоветовал тем фотографам, которые только в начале пути, учиться, например, в колледже Адасса, в Академии Бецалель. В местах, где можно получить базовые знания: историю искусства, историю фотографии. Там можно выучиться фотографии не только на уровне нажатия на кнопку. Там можно познакомиться с творчеством мастеров фотографии.

Но вообще-то я быстро понял, попробовав себя в разных направлениях: макро, ню, модная съёмка, да, я быстро понял, что ничего из этого меня совершенно не интересует. Моё направление точно определенно: мне нравятся люди.

Мне нравится документальная съёмка. Я очень люблю уличные фото, стрит. Я люблю это направление за сюрреализм, за фан, за прикосновение к жизни. За перекличку между ними. В этом есть вызов, это сложная задача.

Я не тот тип, которому нравится природа, пейзажи, ммм, какие-то постановочные фото. Я не ищу фотографию как фотографию. А что же я ищу? Соприкосновение с улицей, с людьми. Именно тут, на улице, сформулировался мой язык, сложился мой стиль.

Не думаю, что какой-то из курсов, или один из моих преподавателей, или вообще кто-то помог мне выбрать направление. Нет, не думаю, что это как-то помогло мне при выборе моей темы. Я думаю, что я выбрал своё направление согласно тому, что я хотел сказать, сообразно тому, что меня привлекает, притягивает. Уличная фотография мне впору. Я начал с теней, с игры тени и света, потом заинтересовался отражениями. Потом я решил работать с цветом. И вот так я расту. Постепенно и посредством самообучения.

Подытоживая, скажу, что нельзя сказать что какая-то школа, дала мне знания или какое-то обучение дало мне тему. Так, а что там был за вопрос?

— Что вы имеете ввиду, когда говорите «сюрреализм» в фотографии?

— Я употребляю это слово, когда имею ввиду изъятие понятий из контекста. Когда зритель видит на фотографии не то, что там изображено. Фотограф создаёт другую реальность. Я соединяю это с ловлей момента. У меня, по крайней мере, это так. Я не планирую это, не влияю на событие, не создаю его. Это значит постараться посмотреть на поверхностность, на лёгкость бытия и в результате создать что-то странное, необычное, совершенно не связанное с реальностью происходящего.

— Габи, я поняла ваше отношение к курсам и упорядоченной учёбе. Но всё-таки я хочу задать ещё один
вопрос связанный с этим. Вы были уже сформировавшимся человеком, когда вновь вернулись к фотографии и занялись ею всерьёз. Вы советуете другим начинать с истории искусств, но вы то пришли
в фотографию со своим жизненным багажом, с опытом, со своим отношением к жизни, со знаниями, со всем этим, что мы черпаем, к примеру, в книгах, фильмах.

— Да, я начал фотографировать, когда был уже не совсем молод. И я советовал бы другим учить историю искусств
и всё это. Но сам-то я не учился.

— Постойте, Габи, я наверное плохо формулирую вопрос, потому, что вы неверно его понимаете. Вернёмся к нему позже, потому, что мне очень интересно узнать, что вы думаете по этому поводу. Когда я впервые познакомилась с вашим творчеством, с вашими работами, вы уже снимали цветные снимки. Но я знаю, что до этого это были, в основном, чёрно-белые работы. Что подвигло вас совершить этот переход? Кроме съёмки на плёнку, которой вы сейчас снова увлеклись, все ваши фотографии сейчас именно цветные.

— Первые три года я снимал только в ч/б. Только последние два года я снимаю в цвете. Я был сосредоточен на композиции в фотографии, на драме. Как-то цветные снимки, мне казалось, предназначены для чего-то повседневного. Когда ты выбираешь ч/б, получается, что ты выбираешь классику. Ты чувствуешь, что ты как-то связан с великими фотографами прошлого. Ты обнажаешь повседневное с помощь чёрно-белой картинки, снимаешь покровы.

Ну вот и как-то так вышло года два назад, когда я почувствовал, что немного исчерпал себя в этом направлении,
я познакомился с творчеством известных фотографов, с прекрасными, удивительными работами. Тех, чьи имена
в списке Магнума и Ин-паблик (in-Public). Я понял, что у цвета есть очень важное значение. Если ты умеешь им пользоваться. Мне ещё есть куда расти.

Да, и на этом этапе тоже. Если ты умеешь пользоваться цветом, ты можешь использовать его в картинке, чтобы придать ей ещё больше смысла. Встроить цвет в слои фотографии, в её плоть-это непростая задача, но исключительно интересная. Да и все тогда стали снимать в ч/б. Это стало модным. Я это заметил, а так как мне хотелось расти, развиваться, я начал работать с цветом.

Это случилось со мной в период между двумя моими поездками на Кубу: Куба-2012 и Куба-2013. Если вы заглянете на мой сайт, вы увидите, что серия из Кубы в 2012 году чёрно-белая, а в следующем-уже цветная. Тогда меня привлекла тамошняя ментальность. Её было легче выразить в ч.б. фотографии. Куба, она такая старая, я хотел, чтоб она выглядела как на старых фотографиях. Однако, уже через год, меня интересовал только цвет. И тени. Я почувствовал, что хочу что-то перевернуть в своём видении, поменять кардинально. Хм., а сейчас я снова скучаю по чёрно-белым снимкам.

— Возможно, что цвет в фотографии делает её более абстрактной? Возможно в цветной фотографии мы видем только рифму между цветовыми пятнами? Чёрно-белые фотографии, они более глубокие, они осмысленные? Я только спрашиваю. Я не знаю.

— Нет, я так не думаю. Я считаю, что в цветной фотографии очень много интересного. Это сочетания цветов, как их сложить в снимке. Или вот бывает так, что цвет побеждает в картинке, он становится частью темы. Вообще-то, я предпочитаю чёрно-белые снимки. Это выбор по умолчанию. Должна быть серьёзная причина тому, что фотограф снимает в цвете. Это моё восприятие мира, я так считаю.

— Но вы очень цените работы Алекса Вебба. А у него ведь главное-цвет.

— Алекс Вебб и в чёрно-белые фотографии снимал. Я его ценю не только из-за цвета, а скорее из-за его потрясающей способности взять реальность, разобрать её на части и собрать снова в такой форме, что, когда ты смотришь на его кадр, ты не понимаешь как все эти вещи в кадре получилось соединить.

— Что вы думаете о творчестве Мартина Парра?

— Как раз вчера я обдумывал кое-что на тему различных фотографов, рассуждал сам с собой, анализировал. Я преподаю, читаю лекции вместе с Алексом Либаком и Феликсом Лупой.

— Ах! Я как раз хотела спросить, думали ли вы о преподавании!

— Да, так вот я как раз думал о том, на какие темы я буду говорить на лекции, у какой из тем есть потенциал стать интересной студентам. И я сравнил, чисто для себя Мартина Парра и Брюса Гильдена.

— Со вторым именем я не знакома. Я проверю!

— Вы просто обязаны это сделать, это классный фотограф. Один из членов Магнума. А также сравнил Алекса Вебба
и Никоса Экономопулоса. Это четвёрка идеальных фотографов. Можно сказать, что я поклонник всех четверых.

Но их стиль работы совершенно отличается. Брюс Гильден и Мартин Парр — это социальные фотографы. Это фотографы, которым есть что сказать о социуме, о культуре, о пляжах, о еде, о том, как люди одеваются, как они выглядят, о том, как наш мир полон гротеска. В их фотографиях отчётливо виден фокус на таком социальном виде мышления. Алекс Уэбб и Никос Экономопулос больше занимаются построением кадра. Им не интересно, что происходит, чем занимается человек, попавший в кадр, что он есть, какие у него помысли, стремления.

— А вы где в этой градации? Посерединке?

— Нет, я… мне неловко говорить об этом. Ну, я думаю, я снимаю в том стиле, в котором снимают Уэбб и Никос Экономопулос. Да, я считаю, что я думаю как они. Не думаю, что мне есть, что сказать о гедонизме общества или о бедности. Работы второй пары фотографов прекрасные. По каждой из них можно было бы провести диспут на социальную тему. Темы в фотографии, которые их интересуют очень связаны с документалистикой. Секунду, вы же незнакомы с работами Никоса. Сейчас я их найду в интернете и покажу вам.

— Сейчас? Давайте-ка чуть позже. Мне так интересно вас слушать! Боюсь потерять нить беседы.

— Уэбб и Никос, ищут композицию. Ищут, как линии заходят в кадр и где выходят. Где круг и где треугольник. Как это всё переходит одно в другое и соединяется. Зритель чувствует, что тут больше интеллектуальная задача построения кадра.

— Теперь я хочу задать один вопрос. Я вообще-то думаю, что знаю ответ на него, но всё-таки. В ваших работах очень мягкий юмор. Видно, что вы боитесь задеть людей, попадающих в ваши кадры. А я сама по себе, люблю провокацию. Не хотелось бы вам, чтобы ваши работы были более хлёсткими? Как бы ударять фотографией. Я не призываю вас к этому! Но хочется услышать, что вы скажите на это предложение?

— Я так отвечу, не знаю, связан ли мой ответ как-то с искусством. Вообще-то, когда я начал снимать, я снимал в очень агрессивной манере. У меня есть несколько кадров-я могу послать вам примеры, которые ставят снятых на них людей в очень неловкое положение.

Чем больше людей видят мои работы, чем чаще я понимаю, что неизвестно, куда попадут мои фотографии, тем я всё больше боюсь, натурально боюсь: и с этической строны, и со строны законности, потому, что я не хочу ставить людей в дурацкое положение, оскорблять их. Понимаете? У меня есть друзья-фотографы, которые до сих пор утверждают, что мои снимки, да и стиль моей работы, очень агрессивны. Нет, скорее, я себя поправлю-не то, что я публикую, предоставляю на суд публики, а то как я работаю.

— Хотела бы я это увидеть!

— Брюс Гильден вот также кидается на людей. Только со вспышкой!

— Мартин Парр тоже снимает со вспышкой в лицо.

— Да, и он. Хотя недавно я видел видео на ютубе, которое заставило меня очень разочароваться в его стиле работы. Мартин Парр сегодня ходит с помощницей, с сумкой набитой разными фотопричиндалами. Он приходит на пляж с целым коллективом помощников и со вторым фотографом. Он начинает разговаривать с людьми. Вы же понимаете, что это совсем другое: снимать человека, который согласен на съёмку, человека, с которым ты уже поговорил, сблизился, создал какие-то связи, возникли доверительные отношения.

Брюс Гильден работает в очень агрессивной манере! Сейчас покажу вам его работы. Я очень хочу вам порекомендовать сайт Магнума. Вы знакомы с этой организацией, Магнум?

— Да, конечно. Об этом я тоже планировала поговорить с вами.

— У Брюса Гильдена есть серия под названием «Rat story», «Крысы», он снимал преступников. С творчеством Брюса Дэвидсона вы знакомы?

— Не помню. Я знаю несколько имён известных фотографов. Но я стараюсь не слишком вникать в это,
чтобы не начать подражать. Смотрю, но не всегда запоминаю имена.

— Вы не должны этого бояться. Возможно, среди них есть такие, которые вам совсем не понравятся. Так вам и совсем не захочется им подражать.

— Габи, вы снимали социальный протест в Тель-авиве, когда люди спонтанно вышли на улицы летом, жили в палатках, и эти простые люди хотели добиться от правительства новых эконимических законов, большей социальной защиты, большей уверенности в завтрашнем дне. Ваши снимки оттуда были в не совсем ожидаемом стиле. Вы стараетесь не вмешиваться в политику?

— Хороший вопрос. Тогда я только начал снимать. Это было в 2011-году. Это реально стало для меня подарком в фотографическом смысле. Именно там я встретил Алекса Либека, Феликса Лупу, других фотографов. Я с ними ходил и с ними фотографировал. Все они фотографировали социальный протест. А я не увидел в этомпротеста. Не увидел революции. Я видел там племя вокруг костра, я видел Вудсток.

Мне показалось, что разные скучающие люди пришли из разных мест, каждый со своим личным протестом: кто-то с протестом колясок, мамы объединились вместе. Да всякие разные, кто с чем, пришли, как на пикник. Летний такой пикничок. Если вы заметили, этот протест закончился 1 сентября, когда надо было вернуть детей домой и подготовить их к школе.

Ну вот, я закончили этот проект, показал Алексу Либаку и Феликсу Лупе. Мне очень понравилась работа над этим проектом. Я сделал видеоролик из фотографий. Я помню, что мне сказал Алекс: Вау! Ты ж никому это не покажешь, верно? — Почему? — спросил я. — Потому, что твоё мнение тут очень чётко выражено: для тебя это никакой не протест, ты тут пытаешься подвести зрителя к очень конкретным выводам.

Я всё-таки опубликовал эти работы. Тогда ещё другой очень известный фотожурналист, репортёр, политический активист, не буду называть его имя, написал мне: мне очень нравятся ваши чёрно-белые снимки, но в проекте о протесте вы лоханулись, мне кажется, что вы не поняли смысла протеста. Я ответил: Послушайте, я так увидел, я достаточно взрослый, самостоятельный, мыслящий человек. Время покажет, кто из нас прав.

Габи показывает мне ролик из фотографий серии о социальном протесте.

— Ого, мне кажется кто-то изменил это видео.

— Неужели? Люди воруют ваши работы? Как вы к этому относитесь?

— Воруют и ещё как! Это проблема. Я прошу их этого не делать. Но, правда, не помню, чтоб я обращался с жалобами в суд, чтоб обвинить кого-то, нет.

Вот во Франции есть какой-то мужик. Он берёт мои работы, как-то омерзительно их обрабатывает, в каком-то мерзком коричневом оттенке. И показывает их у себя. И даже имя моё не указывает! Как я об этом узнаю? Не всегда я замечаю это, но люди мне пишут, посылают ссылки. Иногда я ему пишу, так он убирает картинки. Ни разу мне не ответил. А иногда он вообще никак не реагирует, так и оставляет.

Мы заканчиваем смотреть видеоролик с работами о протесте.

— Вау! Неужели вы тогда были начинающим фотографом?

— Да, это мой первый проект. Алекс Либак сказал мне: тут скоро шины начнут сжигать, а ты какой-то Вудсток показываешь. Ага, я несерьёзный парень.

— А что они сейчас говорят? Те, кто вас тогда критиковал?

— Сейчас? Да, ничего. Тогда ко мне не относились серьёзно. Сейчас положение немного изменилось. Я помню, тогда меня это очень задело. Я послал эти работы на ежегодную выставку репортажной фотографии «Местное свидетельство». Их не приняли. Но там был другой репортаж с этого палаточного протеста. Я не хочу обижать этого репортёра, но. Ну там палатки на всех фотографиях. Палатки, да. Протест Палаток он же назывался. Вы понимаете?

— Большинство людей думают так, не выходя из рамок. Мне это знакомо. Я хочу задать вам технический вопрос. Сколько времени занимает у вас выбор фотографий? Сколько похожих дублей вы делаете? Храните ли все дубли?

— Обычно я снимаю один кадр. Никогда я не пользуюсь вот этим чик-чик-чик-чик-чик-чик, вот этой возможностью скоростной съёмки.

— А два, три кадра?

— Иногда. Если это не что-то одномоментное, конечно. Иногда я нахожу место с хорошим светом, например, на рынке. Я стою там час, к примеру, снимаю 20 кадров. И из этих 20-ти я уже выбираю. Может все сотру. А может и выберу что-то.

— Вы и вправду их стираете? Или вы сохраняете все снятые кадры?

— Да. У меня прямо какая-то аномалия в компьютере: ранние карточки у меня все сохранены, тогда я ничего не стирал. А сейчас я свободно бросаю в корзинку. Всё подчистую выкашиваю. На мой взгляд, нету смысла хранить проходные фото.

Нет, это не то, что я прихожу домой, после того как отснял 60 кадров и 58 из них стираю. Просто, если фотография
неинтересная — зачем она тебе? Так что обычно я снимаю одиночные кадры, потому, что-то, что я снимаю, очень динамично, ситуации очень одномоментны. Я жду, когда что-то войдёт в кадр. Или я ловлю этот момент. Или упускаю.

— Габи вот тут, в 20 метрах от нас (мы сидим с Габи в кафе в порту Яффо) видны перила, с которых в море прыгали подростки, я видела ваши фотографии с ними.

— Да, я их много раз снимал. Не думаю, что вышла хоть одна стоящая карточка.

— Хм, ладно. Я, пожалуй, сейчас вернусь к вопросу, который задала вначале и который вы не совсем поняли. Я постараюсь его по другому сформулировать: как вы думаете, что повлияло на ваше виденье мира? Того мира, который мы видим на ваших фотографиях.

— Что? Это опять про мой возраст?

— Нет. Вы сказали, что начинающим фотографам нужны курсы, чтобы напитаться историей. Чтоб было на основе чего снимать. А вы начали уже сформировавшимся человеком. Я попробую на собственном примере объяснить: я в ранней молодости очень много читала. Ужасно много! Огромное количество книг прочла. Ну вот сейчас я достаю этот опыт из себя. То, что накоплено и спрессовано там, внутри. Я не имею ввиду, что я снимаю иллюстрации к книгам, которые прочитала. Просто они там как-то перемешались. И вот на этом я выросла.

— Хорошо, я кажется понял. Пожалуй, самый главный мой стимул — это Тель-Авив. Я тут родился, я тут вырос, я без ума
от этого города. Нет сомнения, что-то, как я подаю этот город на фотографиях, места, в которых я снимаю, всё это кристаллизировалось именно тут, в Тель-Авиве и на основании того, что я тут родился и живу. Моя тяга к людям — это так банально, должно быть!

— Вы-городской человек.

— Да, я человек города. И я циничный человек. У меня нету никакого гуманитарного образования, я не изучал искусство. Ну, кроме того, что моя жена с тех пор как мы познакомились, постоянно приглашает меня в музеи.

Я очень люблю, и в молодости меня к этому тянуло-сюрреалистические картины. Творчество Дали мне очень близко. Все эти странности, которые всюду в его картинах. Мне очень нравились психоделические обложки альбомов. Все создатели fiction.

Я стараюсь найти и показать что-то странное. Я хочу сломать шаблон, хочу увидеть вещи по-другому. Не хочу делать это, как все делают. Не хочу никому подражать. Самый лучший комплимент для меня, когда я показываю новую карточку. Мне могут сказать, что это прекрасная фотография, чудесная, потрясающая. Могут сказать, что она неудачная и ни на что не годная.

Был период, когда я ходил всё время счастливый: люди мне говорили, что узнали, что это фотография моя, ещё до того как увидели, кто это снял. По-моему, это и есть настоящее, лучший комплимент. Вообще, всё равно, классно получилось или не очень. Это то, чем ты являешься, то, что ты делаешь. И тогда это считывается.

— На следующий вопрос у меня почти есть ответ, но всё равно я его задам. Когда вы снимаете тут, у нас,
вы выходите на улицу, чтобы снимать. Но, когда вы едете в другую страну и снимаете там, это не мешает
вам наслаждаться поездкой?

— Абсолютно нет. Мне не интересны другие страны, вообще ничего мне не интересно. Кроме фотографии.

— Значит, вы через видеоискатель смотрите на мир?

— Да, именно. И в такой мере, что я своей жене не завидую. И восхищаюсь ею. Во-первых, я полностью могу испортить ей поездку. Во-вторых, она уже поняла, что я должен ездить один, потому, что всё, что меня интересует, это поиск кадров. Если она идёт направо потому, что туда мы запланировали пойти, я иду налево потому, что там свет и тень.

Я считаю, что поездка в другую страну, когда ты едешь сам, без группы, без пары, с целью снимать — это очень стимулирует. Всё вокруг другое: новые люди, иные декорации. Это разбивает каждодневную рутину, даёт андреналин, ты весь нацелен на съёмку. Это очень положительный опыт работы, в моём вкусе. Меня вообще не интересуют разные достопримечательности. Вот я в Лиссабон ездил. Я без понятия, что там можно делать, что интересного посмотреть с туристической точки зрения. Я просто шёл, переходил из квартала в квартал, по ступенькам спускался и поднимался, по холмам бродил.

— Следующий вопрос немного повторяет то, о чём мы уже говорили, но я хочу понять до конца ваше мнение по этому вопросу. В одном вашем интервью Вы говорите, что построить кадр, — это задание для ума. Вы могли бы поподробнее пояснить это, пожалуйста.

— Тот же Алекс Уэбб, которому я очень стараюсь не подражать, — это хороший пример. В кадре должно быть равновесие
между элементами, соотношение. Вот смотрите, эти люди, которые сидят рядом с нами в кафе, мне совсем не интересно, что они тут делают, что у них в тарелке. Я смотрю, как его палец попадает в кадр и пересекается с её носом, я хочу поймать этот момент и передать это мгновение в фотографии.

— Габи, вы бы могли сказать то, что вы говорите фотографией — словами. Ну или в другой форме?

— Нет. Возможно, что фотография как-то замещает мои затруднения в словесном самовыражении. Не знаю. Это мой язык. Вы можете спросить у писателя или поэта, могли бы они снимать вместо того, чтобы писать?

— Вы сказали, что вы преподаёте. Вам нравиться преподавать? Что лично вам это даёт?

— Когда меня попросили преподавать, я не понял, чем это может быть мне интересно. Но, когда я начал готовиться к лекции, я вдруг понял насколько мне это важно. Потому что, когда я готовлю материал, просматриваю свои фотографии, изучаю тему, о которой хочу поговорить, я вдруг освобождаю себе время для того, чтобы обдумать и проанализировать свои фотографии, свой опыт.

Феликс Лупа (Феликс Лупа, это фотограф украинского происхождения, который живёт и работает в Израиле.
Преподаёт на различных курсах и в колледжах) хотел, чтобы я провёл лекцию на тему «Эмоции» на примере моих фотографий, и пояснил студентам, как ввести эмоции в кадр, создать драму. Тем, кто изучает фотографию таким упорядоченным способом, им нужно, чтобы всё было разложено по полочкам. А когда ты ничего не учишь, а просто шляешься с друзьями по улицам и пьёшь пиво, и при этом снимаешь между делом, ты не очень-то занят размышлениями на философские темы или там на темы искусствоведения.

Так что преподавание дало мне очень много. Удивительные вещи со мной происходили, я сидел и думал, что мне есть сказать? Как я ввожу эмоции, чувства в кадр, как я это создаю, почему эта карточка получается драматичной? Из-за угла съёмки? Из-за сочетания оттенков цвета? Из-за того, что она чёрно-белая? Мне этот процесс очень помог проговорить вслух то, о чём я хотел сказать, но не говорил, снимая, помог конкретизировать, дать вещам их имена, осознать глубже то, чем я занимаюсь.

— Вас не пугает, что ваши ученики станут снимать как вы?

— Они могут это делать и глядя на мои фотографии в фейсбуке. Я не учу их снимать как я. Наоборот. Сейчас, я например читаю курс про проекты. Как их задумывать, как создавать, что соединяет снимки в серию. Как фотографу удалось вложить эмоции в ту или иную серию. Я не зарабатываю на этом. У меня заработок совсем в другом месте. Я делаю это для кайфа, для фана. Преподавание, прежде всего мне самому немало даёт.

Вот раньше мне доводилось проводить лекции в разных фото клубах. Там приходили любители, которые не совсем понимали как снимать, и они задавали вопросы типа: скажите, какую диафрагму я должен выставить, чтоб получилось как на этой вашей фотографии?

— Вы чувствуете, что продолжаете учиться?

— Вся моя учёба сегодня автодидактична. Если я и пойду когда-нибудь учиться, то это будет что-то про плёночные фотоаппараты, опять только с технической стороны: как проявить плёнку, как напечатать. Я скучаю по плёнке. Я купил плёночный фотоаппарат недавно.

— Я знаю, что вы создали виртуальный фотоклуб под названием The Street Collective.

— Не я создал, но я один из создателей. Сейчас нас пятеро фотографов. 4 европейца и один из Индии. Мы отлично дружим, общаемся, у нас есть совместные проекты: Public Project‬‏, в котором мы приглашаем других фотографов публиковать фотографии на нашем сайте и наш, личный проект. Мы участвовали в выставке уличной фотографии в Маями, которая проходила в этом году. В августе мы едем на открытие нашей выставки в Швецию. По дороге я хочу заехать в Таллин, мои корни там, мои бабушка и дедушка приехали из Эстонии и я очень жалею, что не выучил русский язык. Таллин — красивый город, там есть, что снимать?

— Прекрасный! Я там была всего один день подростком и очень впечатлилась. Что вам дают выставки?

— Признание.

— Фотография забирает у вас силы или даёт?

— Это уже зависимость. Да, это даёт мне силы. Целую неделю я сижу в офисе. Фотография — это то, что держит меня, это способ самореализации. Я всю неделю жду выходных. Или я беру отпуск, чтобы снимать. Иногда я снимаю вечером. Но перво наперво, конечно, я должен сходить на работу.

Автор: Дарья Калюжная

Источник: 30-day-photo.livejournal.com

Сайт Габи бен Авраама: www.gabibest.com